Геннадий Александров, Людмила Александрова, Александра Горяшко "Путешествие в Колвицу". Под ред. Александры Горяшко – СПб., 2014.
Как на Кандалакшском берегу появилась карельская деревня
Из записок Александра Кузьмича Архипова, 1898 г. р., сына первопоселенца:
“Колвица родилась в 1894 году, в августе, когда приехали первые жители, три старика из Карелии: Архангельской губернии, Кемского уезда Олонской [Олонецкой] волости, из деревень Варта Ламбина и Порская, в том числе и мои родители, поселились на берегу реки Колвица под ёлками, т.к. жилья никакого не было…
Пришлось сразу переехать на Колвицкое озеро, и там устроиться жильём, построить рыбацкую избушку и заняться рыбной ловлей для питания и на продажу на хлеб и другие продукты. Первые приехали три семьи: 1)Артемьев К. П.; 2) Архипов Ел. Фед.; 3) Архипов Куз. Сав.”.
Из дневника Александра Артемьевича Архипова, 1910 г.р., внука первопоселенца:
“…Приехали с Карелии… четыре семейства в Колвицу, весной по морю через Белое море из дер. Княжая Губа на лодках, остановившись у устья реки Колвицы, построили 4 избушки: 1) Артемьев Кирилл Петрович, жена и 2 детей – 4 чел.; 2) Архипов Кузьма Савельевич, жена и 4 детей – 6 чел.; 3) Архипов Елисей Федорович, жена и 4 детей – 6 чел.; 4) Архипов Луппа Евсеевич, жена и 9 детей – 11 чел.
Всего – 27 человек. Отцу моему, Артемию Елисеевичу, было 8 лет... Потом постепенно приехали в Колвицу и другие семьи из разных деревень Карелии…”.
Как видим, приведённые сведения несколько различаются. На сегодня нет никакой возможности установить, чьи записки являются более точными, поэтому приводим все имеющиеся варианты описания событий. Наиболее полный из них содержится в записях Т. Д. Панёвой, составленных на основе сведений, собранных ею в 1970-90-х гг., в беседах с Александром Кузьмичем Архиповым, Анастасией Александровной Панёвой, Федосьей Васильевной Артемьевой и другими старожилами Колвицы:
“В августе 1894 года на берег Колвицкой губы, в её вершине, высадились с карбаса [1]11человек, три семьи: Артемьев Кирилл Петрович с женой Екатериной Фоминичной, с сыном и дочерью, Архипов Кузьма Савельич с женой Степанидой Даниловной и сыном, Архипов Елисей Федорович с женой, сыном и дочерью. Прибыли они из Карелии с тем, чтобы навсегда поселиться в этих богатых рыбой, зверем местах.
Подали волостному начальству в Кандалакше прошение о выделении земли под строительство изб. Но оказалось, что разрешение может дать только архангельский губернатор. Через месяц, в сентябре, разрешение такое получили. Первые избы – маленькие, с одним окном – построили на правом берегу реки.
В 1895 году на берега Колвицы переселились еще две карелькие семьи – Архипова Лупы (10 человек) и Архипова Антона (5 человек)… В 1902 году новые переселенцы – семьи карелов Яковлева Егора (5 человек), Тимофеева Ивана (9 человек), Прокопьева Николая (8 человек). Строили избы уже на левом берегу реки. С 1906 года население деревни ежегодно увеличивалось на 2-3 семьи”.
В дневнике Александра Артемьевича Архипова перечислено 25 семей, появившихся в Колвице в первые годы ее существования (полный список приводится в Приложении 1). Большинство фамилий первопоселенцев – Архиповы, Артемьевы, Смоленниковы, Коллеевы, Прокопьевы и др. – мы будем встречать в дальнейших рассказах о жизни села, многие из них носят современные обитатели Колвицы.
Село заселилось быстро. К 1910 году по разным данным в Колвице уже было от 15 до 20 дворов и порядка 100-150 жителей. В записках А. К. Архипова указано, что к 1916 г. в Колвице жили уже 32 семьи (215 человек), из них три семьи финнов, остальные карелы.
На сегодня официальной датой основания постоянного поселения в Колвице считается 1894 год. Но многие нынешние старожилы сомневаются в правильности этой даты, утверждая, что первые поселенцы прибыли в Колвицу несколько раньше. В частности, указывается 1892 г. Однако точно установить год прибытия в Колвицу первых карельских семей нам так и не удалось. Рассказчики указывают разные даты, подтверждая их ссылками на возраст родственников, но зачастую путаются в расчетах. Кроме того, ни одна из этих дат не имеет строго документального подтверждения, впрочем, как и официальная. Как видим, встречаются расхождения и в именах, и в количестве самых первых поселенцев. Такого рода искажения неизбежны, ведь самые старшие из нынешних старожилов являются внуками и правнуками первопоселенцев, т.е. рассказы предков, на которые они ссылаются, переданы через два-три поколения.
Среди мест, откуда приехали первые семьи, называются карельские деревни Варта Ламбина и Порская (воспоминания А. А. Горской и А. К. Архипова), село Ухта, (Н. М. Заика), Кундозеро (В. Н. Ишутина), Войница (Л. Е. Зуева). Все эти деревни и сёла находились в районах приближенных к Финляндии или пограничных с ней.
Кестеньга, Ухта, деревни Варта Ламбина, Кундозеро, Войница,Окунева Губа на карте Карелии 1937 года
“Образовалась карельская деревушка, т.к. все они карелы, они уже раньше приезжали сюда и видели, что здесь богатые места для охоты и рыбной ловли. В лесах было много зверя и дичи: медведь, росомаха, лоси, олени, выдра, куница, белки, глухари, тетерева, куропатки, рябчик; в реках был жемчуг, а рыбы – сёмга, кумжа; на озере – кумжа, голец, сиги, щука, окунь, налим, плотва, язь, ряпушка. В море губа Колвица – селедки очень много, с моря Белого шла сёмга, кумжа, сиг, морской зверь – заяц [морской заяц], нёрпа”. (Дневник А. А. Архипова)
“В хозяйстве колвичан появились олени, лошади, коровы, овцы. На огородах выращивали картофель, лук, репу. Заготавливали лес, добывали смолу, вываривали соль, строили лодки, карбаса, вязали сети. Из телячьих и оленьих шкур шили себе обувь, из оленьих шкур делали конскую упряжь”. (Записи Т. Д. Панёвой)
Исследователь Р. П. Якобсон, работавший в Колвице в 1909 г., пишет: “Дома новые, все горожены заборами; везде чистота и порядок; в огородах кроме репы встречается картофель; население трезвое трудолюбивое”.
Супруги Богдановы, Марина Ивановна с мужем Осипом.
Снято в Колвице заезжим фотографом, ориентировочно в 1914-18 гг.
В путевом отчёте 1912 г. В. Ю. Визе о его экспедиции по изучению бассейна р. Умбы и Умбозера в 1910–1911 гг., читаем.
“20 лет тому назад [2] несколько карельских семей поселилось в Колвиц-губе, где они выстроили себе деревню и начали заниматься рыбным промыслом, охотой и ловом жемчуга. С тех пор число прибывавших карелов всё увеличивалось и теперь карельская колония в Колвиц-губе насчитывает 17 дворов. Кроме того, 3 семьи постоянно живут на Колвицком озере.
Благодаря свойственным карелам энергии и трудоспособности они живут теперь вполне зажиточно. Лов рыбы производится ими преимущественно в Кандалакшской губе и на Колвиц-озере, отчасти, на Канозере и р. Умбе, где они главным образом промышляют сёмгу – к великому неудовольствию умбян, считающих рыбное богатство р. Умбы за свою полную и неотъемлемую собственность и уверяющих, что будто с тех пор, как на Канозере появились карелы, в забор, построенный в устье Умбы, стало попадать меньше сёмги. Последнее вряд ли соответствует истине, так как карелов, промышляющих сёмгу на Канозере и Умбе всего-то чело век пять, да и то лов сёмги производится ими только побочным образом, главный же их промысел в этих местах – лов жемчуга.
Жемчуголов. Из книги К. К. Случевского “По Северо-Западу России”, СПб, 1897.
За жемчугом карелы приходят сюда в начале июля, когда реки начинают мелеть. Ищут жемчуг главным образом в Умбе и Муне; берега этих рек усеяны кучами разбитых раковин жемчугоносных перловок. Вообще, жемчуг, добываемый в реках Кольского полуострова, считается малоценным, но несмотря на это карел выручает завыловленный им летом жемчуг в среднем 200-250 рублей, а при счастье даже до 500 рублей.
Продают они жемчуг в Кандалакше, куда приезжает скупщик, который, конечно, скупает у них жемчуг за весьма низкую цену. Интересно, что несмотря на несомненную выгоду этого промысла, коренные жители страны – лопари – совершенно не занимаются им, а русские только в весьма редких случаях”.
За исключением жемчуга, скупщик которого приезжал в Кандалакшу, вся остальная торговля велась в те времена через Архангельск. Туда отвозили добытую рыбу, оттуда везли соль и муку. Основные торговые операции вёл Тимофей Кириллович Артемьев – человек очень значимый в жизни Колвицы. О нём рассказывают многие старожилы:
“…Артемьевы… были богатые, богач он приехал. Даже нанимал он людей у себя работать. Вот они дом этот построили, большой красивый, и он стал принимать товары. Пока корабли не стали с Архангельска ходить, потом они сами уже, без него ходили корабли...
Раньше же тут не было ничего абсолютно, с 1894 до 1900 года. И он забирал товар – пушнину, рыбу хорошую, и на карбасах возил. А потом стали уже архангельские сами приезжать на катерах и забирали всё, а привозили муку, соль… Так люди существовали”. (Г. А. Беляй)
До наших дней сохранилось название “артемьевский дом”, его уважительно звали даже “кремлёвским”.
Этот дом ещё не раз будет упоминаться в рассказах жителей Колвицы. Стоит пока и он сам, правда, вот в таком виде.
“Был купец – Артемьев Кирилл Петрович, о нем говорили, что он, будучи не очень грамотным человеком, записи никакие не вёл, но имел очень хорошую память и все заказы сельчан исполнял в точности.
У него, по воспоминаниям Смоленниковой Лилии Васильевны (1934 г. р.), моей тёти, еще совсем мальчишкой лет 11-12, начал работать продавцом её отец Смоленников Василий Семенович, мой дед, и получал заработную плату – три рубля, деньги по тем временам немалые”. (В. Н. Ишутина)
Василий Семенович Смоленников, 1892 г.р., партизан в 1919 г., председатель колхоза «Красный Север» в 1930-х и 1950-х гг., капитан колхозных судов в 1930-40-х гг., фото 1936 г.
“Артемьев Тимофей Кириллович торговал. У него был магазин. У него были слуги. Одна женщина работала, Анисья Петровна, Василий Семенович /Смоленников/ работал у них по хозяйству. И они торговали. Они были соседи со мной. Потом он в колхоз поступил, сёмгу ловил. Потом он старый стал, помешался, по деревне ходил… Мать ушла в лес, и так и не вернулась, там пропала. Он торговал, с Архангельской области привозили товар”. (М. Л. Архипова)
Ездили в Архангельск и другие жители Колвицы: “И мать ездила в Архангельскую область, туда ездили на лодках. Ей очень захотелось кровать. Она оттуда привезла себе кровать. И она была капитаном! Она бойкая была. Оттуда привозили сахар, отсюда, наверное, сёмгу, увозили. Вот папа мой ездил в Архангельск, и там они снимались”. (М. Л. Архипова)
Фото 1915 г. Первый – Артемий Елисеевич Архипов (в фуражке); второй – Пётр Антонович Архипов (стоит);
сидит Леонтий Артемьевич Архипов, отец рассказчицы, М. Л. Архиповой.
А вот что рассказывают о жизни церковной: “Вера была православная. Церкви не было, монастыря тоже не было. …В 1898 году явился я на свет… Назвали меня Григорием, а через три года поп перекрестил, дал имя Александр. И так началась моя детская жизнь. До 1910 года рос и работал в семье, на рыбалке. С 1 сентября 1911 года до Рождества учился в церковно-приходской школе в Кандалакше, в Колвице школы не было. А с Рождества не было возможности учиться, надо было помогать семье по рыбалке, лесозаготовке и сплаву”. (Записки А. К. Архипова)
Внучка А. К. Архипова добавляет: “Старики рассказывали, как крестили. Приезжал батюшка, и в реку. В проточной воде, в реке крестили. Приезжал батюшка редко, крестил всех вместе, разных возрастов. Дедушка рассказывал: “Меня уже поздно крестили, я уже в сознании был. Меня бросили в реку, а я уцепился батюшке в бороду, еле отодрали”. (Т. Д. Панёва)
Ещё одна, казалось бы, важная сторона быта, обстоятельство, которое должно было весьма осложнять первые годы жизни Колвицы, почему-то не упоминается никем из современных жителей деревни, и даже противоречит их рассказам, однако подробнейшим образом описана В. В. Никольским, изучавшим быт и промыслы западного побережья Белого моря в 1921 г.:
“…В 90-х годах прошлого столетия… первые поселенцы карельского селения Колвицы в течение 5 лет… принуждены были ютиться во временных хижинах в лесу, так как Кандалакша наотрез отказывала в разрешении построиться на пустовавших монастырских расчистках, пока, наконец, не вошли с заявлением в лесное ведомство… Второе и, конечно, самое тяжелое условие их материального быта, это – отказ в наделе; в рыбных промыслах провести эту систему изгойства со всею последовательностью трудно, но в сенокосном наделе благодаря территориальной определенности сенокосных угодий, общество чувствует себя полным хозяином положения и пользуется этим преимуществом до крайних пределов.
…Поучительна, в этом отношении, история с. Колвицы. В начале 90-х годов, как сказано, появилось здесь 4 карельских семейства; к ним постепенно, вплоть до 1917 г., приселялись другие, так что, вместе с выселком Верес-Ручей, образовалось 37 хозяйств.
Всё это выходцы из дальних волостей, за 200-300 верст, на запад от Ковдского озера; переселяясь сюда, они в сущности, уже порывали с родиной. По первым заявкам им было отведено 4 дес. [десятины], по 1 дес. на хозяйство; теперь же площадь усадьбы и расчисток составляет 23 дес.; впрочем, часть усадьбы расположена на отвоёванном, в конце концов, у Кандалакши куске монастырских расчисток. Недостаток сенокосных угодий восполняется усиленной косьбой по болотам.
Долгое время жители Кандалакши не только не подпускали колвичан к морским тоням, но запрещали пользоваться для лова сёмги и их собственной рекой, так что тем приходилось промышлять исключительно на озёрах, преимущественно на Колвицком, и на впадающей в него речке Тикше, ... в озере Глубоком, к северу от него, а также в лесных озерах, к югу от Колвицкого…
Не ранее, как только в 1900 г., удалось добиться доступа к сельдяным тоням… на расстоянии двух вёрст от селения (до Синего камня)… и разрешения на постановку забора на р. Колвице; тогда же колвичане начали ежегодно арендовать у кандалакшского общества две семужьих тони – порядок, продолжавшийся до самогопоследнего времени, когда, наконец, эти тони отошли в постоянное пользование Колвицы”.
Возможно, самими колвичанами описанные обстоятельства воспринимались не так трагично, как заезжим исследователем, поэтому народная память о них и не сохранилась.
Кандалакшский залив на карте XIX века. Колвица как населённый пункт отсутствует.
Колвица, а также выселок Верес-ручей появляются на административной карте. 1927 г.
[1] В записках А.К. Архипова дважды упоминается, что все первые семьи приехали на одном карбасе.
[2] Использовать этот источник для точной датировки основания Колвицы также невозможно. Мы не знаем, отсчитывает ли автор эти 20 лет от 1912 г., года написания Отчета, или от 1910-11 гг., когда проходила его экспедиция. К тому же неизвестно, является ли цифра, приведенная В. Ю. Визе точной или приблизительной. Возможно, имелось в виду “лет двадцать назад”.
